В конце мая в Государственный архив Орловской области поступили уникальные документы, касающиеся жизни Орловской епархии в Великую Отечественную войну и послевоенного времени. В их числе свидетельства об окончании пастырских курсов, автобиографии священников, служивших и спасавших горожан и военнопленных от расстрелов и голодной смерти, записки прихожан и батюшек о восстановлении храмов и церковной жизни в годы оккупации. «Русская Планета» ознакомилась с уникальными документами, к которым пока не прикасались историки и краеведы.

Большой подарок городу

— Документы поступили в архив с благословения митрополита Орловского и Болховского Антония и по инициативе наших краеведов Анатолия Перелыгина и Виктора Ливцова, — говорит РП директор Государственного архива Орловской области Юлия Апарина. — И это тем более знаменательно в год 75-летия начала Великой Отечественной войны, в год юбилея Орла и ожидаемого в связи с этим приезда патриарха Кирилла.

Пока документы только обрабатываются. Тысячи рукописных и напечатанных листов и фотографий брошюруются, подшиваются в дела, и на сегодня силами архивистов есть только рабочая опись поступивших на хранение раритетов. К сожалению, часть документов военного времени безвозвратно утрачена. Но даже те, что сохранились, могут рассказать очень многое.

Немцы захватили Орел 3 октября 1941 года. И уже в декабре открылись первые церкви.

— Горожане сами попросили разрешения у оккупантов открыть церкви, — рассказывает РП кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и музейного дела Орловского института культуры Анатолий Перелыгин. — Люди в трагический момент нуждались в духовной поддержке, а немцы восприняли это как повод найти союзников, они так заигрывали с народом, надеясь, что церкви будут вести антисоветскую пропаганду.

В пределах современной Орловской области к началу войны действующими оставались всего два храма: Никольский храм в Лепешкине Орловского района и Христорождественская церковь в Болхове. До революции только в Орле работали 33 церкви, в Болхове — 23. В советские годы храмы были либо безжалостно уничтожены, либо использованы под хозяйственные постройки.

— Вообще-то немцам на самом деле Православная церковь была неинтересна, — продолжает Анатолий Перелыгин. — Нацизм предпочитает безбожие, и в будущем немцы видели устройство своего государства по древнегреческим принципам. Православие же со своими заповедями противоречило их представлениям. Поэтому восстанавливать храмы разрешили, но за свой счет, а со священников требовали строгой отчетности о церковной жизни, звонить в колокола и проводить крестные ходы дозволяли только по письменному разрешению.

Первое, с чем столкнулось епархиальное управление, — острая нехватка кадров. В 1937 году за три месяца больше 1200 орловских священников были вывезены и расстреляны либо сосланы в заключение. Батюшек приходилось набирать в лучшем случае из псаломщиков и регентов, а то и вовсе из обычных крестьян. Так, в Болхове, как следует из докладной члена церковного совета Прохорецкой, с позором изгнаны за воровство и пьянство некие Кузьма Борисов и Леонид Макеев, поставленные диаконами из крестьян. В селе Архарово Малоархангельского района единственно грамотному священнику помогают председатель церковного совета — «неграмотная, канонически не подкованная, сожительствовавшая 20 лет без церковного брака и занимавшаяся антицерковной агитацией», дважды судимый, но не успевший отсидеть псаломщик и члены ревизионной комиссии из неграмотных крестьян.

Спасая положение, в 1942 году Орловское епархиальное управление открывает при Богоявленском соборе курсы священнослужителей. За 8 месяцев их работы аттестаты получили 25 человек. Будущих священников учили истории Ветхого и Нового Заветов, православному катехизису, церковному уставу, истории русского раскола и сектантства и даже школьной гигиене.

«Пас овец и был доволен жизнью»

Одним из окончивших такие курсы военного времени стал настоятель Крестительской кладбищенской церкви Александр Поляков. Талантливый инженер-строитель восстановил за годы оккупации основные храмы Орла, за что и был удостоен чести возглавить церковь. Сведения эти стали известны только сейчас из документов, переданных Орловской митрополией в областной архив.

Александр Поляков родом из Ломовца Кромского района в раннем детстве лишился родителей и до 13 лет «пас овец и был доволен жизнью», как пишет сам священник в своей автобиографии. После его забрал к себе на воспитание местный священник Лев Адамов, у которого будущий строитель и священник обучился богослужению, в 17 лет уже читал Апостол и заменял псаломщика и закончил два класса церковно-приходской школы. «Учился я настолько успешно, что принимал горячее участие в диспутах со старообрядцами и скопцами, откуда выходил неизменным победителем, — вспоминает будущий священник. — И тем более горьким было мое разочарование, когда отказались меня зачислить в духовное училище». С горя юноша нанялся учеником к каменотесу и стал посещать инженерно-технические курсы, поступил в Одесскую техническую школу, которую закончил с отличием. Но на первой же своей стажировке он познакомился с греческим инженером церковного строительства Митрофаном Эллади, который предложил ему место старшего техника-строителя. За 10 лет — с 1907 по 1917 год — Поляков построил 13 церквей в Молдавии, на Украине, Херсонщине. Когда церковное строительство прекратилось, Александр поляков вернулся домой в Орел, где работал в системе промыслового союза, объединявшего 10 заводов.

В 1941 году талантливого инженера позвал руководивший тогда Орловской епархией отец Александр Кутепов для восстановления кафедрального Богоявленского собора Орла. Храм был отремонтирован в две недели. За время оккупации Поляков восстанавливает из руин Никитскую и Троицко-кладбищенскую церковь. Его приглашают отремонтировать большую домовую церковь в Ломовце Кромского района. 19 мая 1942 года освящают восстановленную Поляковым Крестительскую кладбищенскую церковь, после чего он твердо решает стать священником и записывается на курсы.

«Верующие вверенного мне храма ждут моего посвящения, — пишет прошение после получения аттестата новоиспеченный священник. — Я жажду проповедовать слово Божие в защиту Отечества».

Под прошением подписывается другой легендарный священник, назначенный после изгнания немцев благочинным всех орловских приходов, — Иоанн Маккавеев. Сам спасший тысячи горожан и советских военнопленных от смерти, приговоренный фашистами к ссылке за открытую агитацию, он по достоинству оценил желание инженера стать пастырем.

Назначение Полякова диаконом состоялось сразу после освобождения Орла.

«С приходом нашей доблестной Красной армии в Орел немцы бежали, — так описывает положение дел в храме диакон Поляков. — А с ними бежали и пастыри наемные, поставленные оккупантами. Наш настоятель отец Флегонт Романов со своим помощником Дубакиным и старостой Лясковским бежали, ограбив все церковные ценности и средства: 18 тыс. рублей и два пуда свечных огарков на сумму 50 тыс. рублей. Оставили только стены и иконы...» К слову, отец Флегонт был задержан, свое бегство объяснил необходимостью отъезда по делам с другим духовенством, а в ответ на обвинения Александра Полякова не нашел ничего лучше, как обвинить того... в двоеженстве. И даже выразил возмущение, что Полякова назначают настоятелем: «Поляков не имеет ни слуха, ни голоса, почти неграмотный, а ремонт Крестительской церкви выполнял недобросовестно и без отчета». Впрочем, никто не придал значения этим нелепым обвинениям.

«Каждый купол — это символ Победы»

Как напишет позже посетивший в 1943 году освобожденный Орел английский журналист Александр Верт, орловские церкви «превратились в то, чего немцы не ожидали: активные центры русского самосознания», создавая общества взаимопомощи для выживания горожан и военнопленных.

Так, в 1942 году за активную агитацию, призыв бороться с «извергами» до победы был расстрелян священник Богоявленского собора Тихон Орлов. Он сумел спасти от угона в плен несколько десятков молодых людей и поплатился за это жизнью. Орлову посвящена маленькая заметка в журнале Московской патриархии от 3 марта 1943 года, которая заканчивается словами: «Вечная память священнику-патриоту».

— Множество орловских священников воевали на фронте и получили правительственные награды, — говорит Анатолий Перелыгин. — В помощь фронту орловские приходы собрали 2,8 млн рублей, не считая вещей и продуктов. В годы оккупации церкви выполнили главное свое предназначение — спасать людей. И каждый возвышающийся над нашим городом купол можно считать символом Победы.

Анжела Абраменко
«Русская Планета».